Ирина Гехт, член Совета Федерации: «Ни промышленность, ни сельское хозяйство не могут функционировать без людей»

Впервые в истории интересы Челябинской области в Совете Федерации представляет женщина. Бывший вице-губернатор Ирина Гехт уже полгода работает в комитете по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Сената и с самого начала громко заявила о себе: поддержала ограничение торговых надбавок для сетей и «выбила» компенсацию региону для пунктов временного размещения граждан Украины. Как Ирине Альфредовне удалось привыкнуть к новой жизни в Москве, какие позиции региона она отстаивает в Совете Федерации, какова роль женщины во власти – в интервью Chelaybinsk.ru.

– Ирина Альфредовна, членом Совета Федерации от Челябинской области вас назначили во второй половине прошлого года. Как изменилась ваша жизнь? Тяжело было включаться в работу Совета в конце года?

– На самом деле сначала было тяжело. Когда выпадаешь из жизни, расписанной по часам, в достаточно свободный ритм работы, то ощущаешь определенный дискомфорт, так как привык к совершенно другому. Непросто было найти свою нишу и начать работать в новом качестве. Совет Федерации так устроен, что каждый сенатор самостоятельно определяет тему и курирует ее. Повлияло и то, что была смена комитета в Совете с социального на аграрно-продовольственный. В новой теме надо было разобраться. Я пришла туда в октябре и, несмотря на это, по итогам 2014 года попала в топ-50 рейтинга сенаторов, который составляет «Медиалогия». Я считаю, что за три месяца, первый из которых был посвящен чисто организационным вопросам, это определенное достижение.

С января работа стала активнее, я подключилась к реализации проектов различного уровня. Так, модерировала одну из четырех дискуссионных площадок на большом партийном форуме в Ярославле. Она была посвящена вопросам организации социального обслуживания на селе. Это тема, которая никогда особо не поднималась. Даже когда мы ее предлагали для обсуждения, многие федеральные министерства были против, говоря о том, что отдельно со спецификой села не работали. Тем не менее работа на этой площадке удалась. Думаю, в дальнейшем мы будем развивать и продвигать эту тему.

– Насколько велика разница жизни в Москве и Челябинске?

– Я стараюсь в Москве посещать заседания всех экспертных советов, парламентские слушания. Могу отметить более высокий экспертный уровень, широкие возможности общения с профессионалами в той или иной сфере. Это те профессиональные преимущества, которые дает Москва. На многие вещи в регионе уже смотришь немного по-другому – шире и глубже.

– Изменился ритм жизни?

– Поначалу был достаточно спокойным, что очень удивляло моих детей. Сын к моменту моего переезда в Москву уже там учился. А к младшей дочери в Челябинск я какое-то время летала. Такая жизнь в итоге приводила к тому, что я и там ничего не успевала, и здесь. Если стоит задача добиться определенных результатов в Москве, то, конечно, много времени надо проводить там, поэтому в столицу с дочерью переехали уже в ноябре. Она пошла в новую школу, где надо было начинать с нуля изучение французского. Она делает это с удовольствием, поскольку интересуется всем, что связано с Францией. А ритм жизни сейчас стал очень интенсивным в силу моего участия во многих проектах.

– В Челябинской области вы курировали в основном социальный блок, почему в Совете Федерации выбрали аграрно-продовольственное направление?

Когда я пришла в социальный комитет, оказалось, что туда был самый большой приход новых сенаторов. Быть «одной из» не хотелось, хотелось какой-то самостоятельности, своей темы. Когда выяснилось, что есть возможность перейти в агропродовольственный комитет, я согласилась. Вначале чувствовала какую-то растерянность, но считаю, что все правильно сделала. На самом деле в этой теме очень много интересного. Я уже в ней спокойно ориентируюсь.

– Какие позиции Челябинской области в Совете Федерации вы отстаиваете?

– Мы ежемесячно встречаемся с губернатором Борисом Дубровским, и он ставит определенные задачи. Возникают и текущие вопросы. Например, когда в регион не поступили деньги на поддержку вынужденных переселенцев из Украины, то я выступила на заседании Совета. И Валентина Ивановна Матвиенко дала трехдневный срок, чтобы решить этот вопрос. Его решили в этот же день, а деньги были в области уже на следующий день.

Сейчас мы совместно с региональным правительством работаем над тем, чтобы в области появился центр биомедицинских технологий. Это перспективное направление, и надо найти возможность, чтобы проект реализовался в Челябинске. В более благоприятной экономической ситуации на уровне федерации предусматривались на реализацию этого проекта примерно два миллиарда рублей. Планировалось построить в России всего пять таких центров, в том числе и в Челябинске. Сейчас в силу экономической ситуации вопрос со строительством остается открытым. Тем не менее считаю, что нужно искать приемлемые варианты, например, расположение этого центра в уже имеющихся помещениях. В случае его открытия мы будем двигаться в сторону высоких технологий, а не оставаться на уровне текущей ситуации.

Сегодня вместе с коллегами по Комитету активно работаем над внесением поправок в законодательство, касающихся усовершенствования оборота сельскохозяйственных земель и использования их по прямому назначению.

– Ирина Альфредовна, как вы относитесь к вопросу распределения алкогольных акцизов?

– Сейчас теоретически алкогольные акцизы остаются в том субъекте РФ, где существует производство. В Челябинской области закрылась компания «Балтика» и комбинат в Златоусте. Мы потеряли, на самом деле, достаточно серьезные средства от этого. Сейчас я аккуратно вовлекаю в этот процесс всех заинтересованных, чтобы добиться распределения акцизов между всеми субъектами РФ пропорционально численности взрослого населения. Понятно, что вопрос непростой, потому что какие-то субъекты от этого выиграют, и их большинство, но кто-то и проиграет. И они тоже за свои деньги будут бороться. Если все удастся, то бюджет Челябинской области получит дополнительные средства.

– На ваш взгляд, заметны ли изменения в продовольственной политике России в целом и региона в частности? Что конкретно изменилось?

– Достаточно большие средства федерального бюджета направлены в сельское хозяйство и на посевную кампанию. Программа минсельхоза, которая предусматривает грантовую поддержку личных подсобных и фермерских хозяйств, опровергла скептицизм по поводу отсутствия работников на селе. Конкурс был – на один грант 10 заявок. А когда была принята программа поддержки крупнейших инвестиционных проектов стоимостью более миллиарда рублей, было заявлено 11 инвестпроектов, причем восемь из них – в сельском хозяйстве. Это тоже показатель того, что в сельском хозяйстве были готовы ко всем процессам, которые государство поддержало и профинансировало. Сейчас мы активно выступаем за то, чтобы планка для инвестпроектов была снижена до 500 миллионов, чтобы большее число желающих могло заявиться на участие в программе.

– Можно ли говорить о том, что мы достигли определенного уровня продовольственной безопасности?

– Да, и по многим позициям. В этом году очень активно по стране развиваются тепличные хозяйства. Татарстан заявился на 1250 га. Собираются расширяться наши чуриловские теплицы. В принципе мы уже на 70% сами обеспечиваем себя овощами. Если эта динамика сохранится, то мы легко выйдем на стопроцентное обеспечение этим видом продукции. Остается проблема с молоком: в прошлом году отмечалось достаточно серьезное сокращение, сейчас мы вышли на уровень 2013 года. В этом направлении также активизировалась поддержка молочного животноводства.

С одной стороны, государство стимулирует экономические процессы, а с другой – на той же встрече с министром сельского хозяйства алтайские коллеги рассказали, что их склады полностью затоварены, так как сети не берут на реализацию алтайские сыры, сливочное масло и другие молочные продукты достаточно высокого качества.

– Ранее вы предлагали ограничить торговые надбавки, чтобы мелкие производители могли реализовать свою продукцию через магазины. Какие результаты дала эта инициатива?

– То, что торговые сети ничего практически не зарабатывают и работают в убыток, неправда. Когда они замораживают цены, они замораживают не свою маржу, а цены производителей, многие из которых ушли в убыток и по тому, и по этому году, так как сети не принимают повышение цен, а выход из сети обойдется дороже, поскольку потом придется платить за вход. Сегодня в нулевом чтении прошли поправки в закон о торговле, которые устанавливают сниженный размер совокупного вознаграждения торговых сетей в размере 3% от «чистой» цены приобретения продовольственных товаров, что будет способствовать снижению роста потребительских цен и защитит интересы отечественных сельхоз товаропроизводителей. С одной стороны, мы начали больше производить, а с другой – у предпринимателей нет возможности зайти в сеть, чтобы эту продукцию реализовать. Кроме того, надо возрождать советскую схему реализации продукции личных подсобных хозяйств через кооперацию.

– Ирина Альфредовна, вы вот уже который год подряд лидируете в рейтинге влиятельных женщин Челябинской области. Как к этому относитесь?

– С одной стороны, я всегда была чужда к подобным регалиям и всегда испытываю некоторое неудобство, когда появляются такие рейтинги. Но, с другой стороны, это все равно приятно. Я люблю свою область, люблю людей, которые здесь работают, особенно в социальной сфере, и считаю, что мой успех – это успех большой команды, которая способна на многое. В то же время такое признание – это и большая ответственность. Поэтому буду активно работать и постараюсь быть максимально полезной для своей области.

– Как вы считаете, на чем основываются перспективы дальнейшего развития региона?

– Меня зацепила идея человеческого капитала. Когда-то мы обсуждали эту идею с общественными организациями в несколько ином виде – как репродуктивный капитал. Человеческий капитал – более широкое понятие. Я считаю, что за ним будущее, так как конкурентоспособность и региона, и страны будет определяться качеством человеческого капитала. Сегодня важны не столько ресурсы, сколько люди, которые смогут их использовать, и речь идет о создании не только экономических кластеров, но и о создании кластера человеческого капитала, ведь никакая промышленность и сельское хозяйство не смогут функционировать без людей. Сейчас уходит поколение профессионалов, которые работают на производстве. Современные кадры хотят быть организаторами, директорами, топ-менеджерами, но только не производственниками. Если мы упустим эту ситуацию, будут печальные последствия. Сейчас идет достаточно серьезная сегрегация регионов: слабые станут слабее, сильные – сильнее. Очень важно использовать возможности, которые нам дают нынешние экономические процессы, чтобы совершить прорыв.

– Ирина Альфредовна, вы успеваете отдыхать от работы?

– Я по-другому стала относиться к организации своего времени, и появилась возможность ходить в спортзал с завидной регулярностью. Кроме того, я стала рисовать и вовлекла в этот процесс очень многих знакомых в Челябинске. За это время связала дочери свитер. Она сначала очень скептически отнеслась к этой затее, а посмотрев на него, поинтересовалась, смогу ли я ей связать еще один. Спорт, творчество дают новые внутренние ощущения, которые помогают работать эффективно. А вообще большая часть свободного времени – это время для общения с детьми. Когда они вырастают, ты думаешь: возможно, тебя в их жизни было мало.

– Как считаете, какова роль женщин во власти?

– В этом году я единственная представляла Россию на всемирном саммите женщин в Аддис-Абебе. Я была впервые на таком мероприятии. Поразили масштабы: более 100 стран, 350 участниц – целый спектр красивых женщин, многие в национальных одеждах. Это впечатляет. Понятно, что там был представлен весь африканский континент. Обсуждалась реализация Пекинской декларации и платформы действий по обеспечению гендерного равенства. Меня поразило, что на сегодняшний день Европа вся выступает за квотирование женщин во власти. Только ирландки выступили за то, чтобы квота составляла не 30%, а 20%. На мой взгляд, и этого достаточно. 20% женщин во власти – это тот процент, который позволяет лоббировать законодательство в отношении детей, семьи и женщин. С меньшим представительством это делать достаточно тяжело. Интересно, что в странах Африки на всех уровнях власти работает 50% женщин, а в Руанде и Нигерии – 63%.

– Каков процент женщин во власти в России?

– Россия в прошлом году в рейтинге гендерного равенства потеряла 14 позиций. Мы находимся между Черногорией и Вьетнамом. По политическому критерию гендерного равенства Россия на 125 месте, рядом с Ботсваной и Сирией. У нас представительство женщин в Госдуме минимально –13%, в Совете Федерации благодаря политике Валентины Ивановны – 18%. Новый приход сенаторов на 35% был женским. В правительстве России две женщины. Если брать Челябинскую городскую думу, то на город-миллионник только одна женщина в представительном органе. Получается, что женщины, составляющие большую часть населения, во власти представлены слабо. На мой взгляд, причиной этого является национальная специфика, которая не принимает женщину-лидера.