Скрюченная жизнь. Почему про сироту с ДЦП забыли ответственные службы

— Только, пожалуйста, не смейтесь, я сейчас пойду. У меня получается не очень, — виновато предупреждает хозяин.

Мы заходим к Олегу в гости: живет он в небольшой «однушке» на окраине микрорайона Парковый. Извиняясь за неидеальную чистоту, улыбчивый парень приглашает пройти. Он нас ждал. Полы помыты, на кухне все аккуратно расставлено, вещи опрятно сложены. В комнате ламповый телевизор (кто-то отдал ненужный), неработающая стиральная машина (обманули продавцы подержанной техники), навесной кухонный шкаф стоит на полу (прибить нет сил), стол без ножки (что случилось — неизвестно) да старенькое кресло-диван. Свет — и тот не горит: очевидно, что-то с проводкой. Вес Олега на вид — килограммов 35, что для его 22 лет и роста в 165 сантиметров — явно дистрофия. В холодильнике пустота.

Олег Багабанов стал сиротой, едва появившись на свет: от ребенка с ДЦП отказались еще в роддоме. Правда, когда мальчику исполнилось 18 лет, нерадивая мать вдруг решила наладить семейные связи, вместе с ней объявились родные братья подростка-инвалида. Это могла бы быть история со счастливым концом, но не случилось. После чудесного воссоединения семьи родственники обобрали Олега до нитки. Теперь он выживает как может. И соцслужбы ему совсем не в помощь, они предпочли самоустраниться.

Суетливо Олег начинает заваривать для нас чай и кофе. Смотреть на это неловко: если кто кого и должен угощать, то скорее мы, чем нас. Олегу тоже неловко, он зажат и смущен.

Но вскоре парень привыкает к нам и живо рассказывает о своей нехитрой жизни. Любит читать исторические книги и Стивена Кинга. А еще много шутит, даже выступает в сборной команде инвалидов по КВН, но пока из-за коронавируса их встречи отменены. Планы на жизнь наполеоновские — привести в порядок кухонный гарнитур, подремонтировать стены в ванной, чтобы вода на пол не текла, да шкаф бы заказать в прихожую. Но за год в новой квартире пока не удалось осилить даже гардины с занавесками.

Постепенно Олег переходит к главному — как оказался здесь один, при живых-то родственниках и с приличным состоянием, что скопилось с пенсий по инвалидности за долгие годы в детдоме (около полутора миллионов рублей).

— Мне написал брат в социальных сетях, я сам никого не искал специально. Да и не интересовался никогда, где моя родня, но с ним начал общаться. А потом, помню, как сейчас, ко мне пришла мама 13 мая 2017 года, сок подарила и джинсовку. Слезы были. Для ребенка из детского дома, когда есть мама, это событие. Тебя ходят все поздравляют, спрашивают, как там в семье, — объясняет Олег.

Мать и братья, будто по счастливой случайности, замаячили на горизонте как раз в тот момент, когда Олег выпускался из детдома. Забрали к себе в Копейск, но новая жизнь с родными не заладилась сразу.

— Там начались пьянки-гулянки, родственники стали деньги просить, а я человек доверчивый — давал. Потом только осознание пришло, на что они уходят: на алкоголь, мамин сожитель вообще всё на бордель спустил. Они еще подрались потом, — с горечью вспоминает парень.

Дальше — больше: «заботливые» родственники предложили Олегу купить квартиру в Челябинске, но оформить на брата. Так, уточнила смекалистая мать, сын-инвалид вложит свои деньги и вдобавок получит от государства положенную квартиру.

— Мы поехали в банк. И я сам снял деньги, сам передал матери, и мы купили квартиру на улице Энергетиков. Она сделала там ремонт за мой счет. Потом братья стали просить деньги на машины: сначала средний брат, потом старший. Говорили, ты плохо ходишь, а мы тебя возить будем, — рассказывает Олег.

Но история воссоединения семьи обернулась как нельзя более прозаично. Поникнув и начиная немного сбиваться, Олег продолжает рассказ: спустя время родственники заявили, что ему пора съезжать, мол, квартиру они собираются сдавать. Если хочет, он, конечно, может остаться, но за арендную плату. Олег стал искать другое жилье и обратился в прокуратуру.

Жизнерадостный парень говорит, что не злится на родных, а только корит себя: виноват, накосячил, надо было внимательнее к документам относиться.

Наталья Леготина пришла к Олегу вместе с нами — она старший помощник прокурора Ленинского района. Сразу оговорилась, что здесь не по службе, а просто так, по-человечески. Окидывала квартиру хозяйственным женским взглядом и еле слышно для себя проговаривала: здесь сделаем гардину и шторы, на потолке повесим люстру, компьютерный стол привезу тебе из дома.

Наталья познакомилась с Олегом, когда начала проверку по его заявлению: выясняла, можно ли братьев с матерью привлечь за мошенничество, но оказалось, по закону, что называется, «не прикопаться», всё было добровольно. Она помогла Олегу вне очереди получить через суд эту квартирку, положенную ему как сироте. Теперь Наталья навещает подопечного, перебравшегося в другой район, — убирается, готовит, привозит продукты.

Рассказывая об Олеге, Наталья переходит с сухого «прокурорского» тона на теплый, почти материнский:

— В ходе проверки было установлено, что Олег добровольно отдал родственникам деньги. Он был просто рад, что встретил их, — говорит Наталья. — Пенсия у него — каких-то 14 тысяч, 3 уходят на коммуналку, а на остальное как прожить? Вот и исхудал сильно. Такому человеку хочется помочь, потому что ему нужна помощь в каких-то простых бытовых проблемах, а может, ему просто нужно общение.

Олег действительно подкупает своим добродушием и позитивом. Он будит в людях самое лучшее. Кассир из ближайшего магазина, заприметив постоянного покупателя на костылях, предложила ему приносить продукты домой. Соседка-парикмахер по доброте душевной подстригает время от времени, чтобы не зарос. Только вот чиновникам соцслужбы, которые вроде бы должны работать по призванию, отзывчивость оказалась чужда. За год работники соцорганов навестили Олега только однажды, и то после звонка Натальи из прокуратуры.

— Да, ко мне приходила женщина, что-то записала и ушла. Сказала, чтобы я на прием пришел, — говорит Олег.

На прием. На костылях. Сирота. В администрацию в десятке километров.

Впрочем, в комитете социальной политики заявляют, что у них всё под контролем. Ситуацию комментируют отстраненно: инвалид в их поле зрения, а следить за переездами — не их дело. Родился — выживай.

— Он сказал, что к нему приходить не надо. Мы не отслеживаем все эти передвижения — кто куда переехал. Это не наши полномочия. Он взрослый человек, самостоятельно передвигается по городу, — говорит председатель комитета социальной политики Лариса Мошкова. — Он очень активный, он общественник, он знает все ходы и выходы и как что получить в этой жизни.

Но после нашего звонка к Олегу все-таки отправили соцработника, которая доложила: не голодает — холодильник забит едой, много солений-варений. Только вот принесли их Наталья и мы. Но кому интересны эти детали, отчет написан.

Да, Олег действительно «знает все ходы и выходы и как что получить в этой жизни» — он ковыляет сам за продуктами, ползком убирает квартиру и мечтает о супе, который иногда для него варит Наталья. Но он не унывает, взахлеб рассказывает о своих радостях: как приходит вдохновение и рождаются стихи или как удается пообщаться в соцсетях с друзьями — позволяет себе роскошь и выходит в интернет с мобильного. Был у него старенький ноутбук, но украли: инвалид с ДЦП — легкая добыча.

Но самая большая мечта Олега — побывать на хоккейном матче «Трактора». Еще с детдома — он фанат спортивных трансляций, а вот увидеть вживую пока так и не удалось.